Филип Дик - Король эльфов [сборник рассказов]

— Можете искать, но машины вы не найдете, — сказал Бентон.

Инспектор и члены совета принялись за поиски. Они переворачивали стулья, заглядывали под ковер и за картины, они простукивали стены и ничего не нашли.

— Видите — я говорил правду, — улыбнулся Бентон, когда они вернулись в гостиную.

Член совета пожал плечами.

— Вы могли спрятать ее где-нибудь вне дома. Впрочем, это не имеет значения.

Вперед выступил инспектор.

— Стабильность — вроде гироскопа, — сказал он. — Ее очень трудно сбить с курса, но если все пошло вразнос, процесс уже не остановишь. Едва ли у вас хватило бы сил повернуть гироскоп, но, возможно, такие силы нашлись у других. Увидим. Сейчас мы уйдем, а вам предоставляем выбор: самому прервать свою жизнь или дожидаться повозки. Разумеется, за вами будут наблюдать. Надеюсь, вы не станете предпринимать попыток к бегству — они приведут к вашему немедленному уничтожению. Стабильность необходимо поддерживать любой ценой.

Не сводя с них взгляда, Бентон положил стеклянный шар на стол. Члены совета смотрели на шар с интересом.

— Пресс-папье, — сказал Бентон. — Любопытная штука, правда?

Члены совета потеряли интерес к шару. Они стали собираться уходить. А вот инспектор осмотрел шар более внимательно, даже посмотрел на свет.

— Макет города, вот как? — сказал он. — Мельчайшие детали, такая тонкая работа!

Бентон молча наблюдал за ним.

— Удивительная резьба! — продолжал инспектор. — А что за город? Похож на нечто древнее — скажем, Тир или Вавилон. Или наоборот, далекое будущее. Знаете, он мне напомнил старинную легенду.

Инспектор пристально посмотрел на Бентона.

— В легенде говорится, что был когда-то грешный город… Он так погряз в грехе, что Господь уменьшил его, и заключил в стекло, и поставил стража следить, чтобы никто не пришел и не освободил город, разбив стекло. И должен был город вечно ждать возможности к бегству.

— А здесь, вероятно, модель того города, — продолжил инспектор.

— Идем! — крикнул от двери первый член совета. — Пора. Нынче вечером у нас еще много дел.

Инспектор быстро обернулся.

— Постойте! — сказал он. — Не уходите!

Он подошел к членам совета, держа шар в руке.

— Не время уходить, — сказал он.

Бентон заметил, что, хоть лицо его и побелело, губы решительно сжаты.

Вдруг инспектор вновь обернулся к Бентону.

— Путешествие во времени… Город в стеклянном шаре! Что это означает?

Советники озадаченно смотрели на него.

— Невежественный человек преодолевает время и возвращается с непонятным стеклянным шаром, — сказал инспектор. — Не удивительно ли, что из путешествия во времени он принес именно эту вещицу?

Первый советник неожиданно побледнел.

— Боже всемогущий… — прошептал он. — Проклятый город! В этом шаре?

Он уставился на безделушку, не веря глазам. Инспектор усмехнулся.

— Поразительное дело, как глупы мы бываем иногда. Но в конце концов мы приходим в себя. Не трогать!

Бентон медленно попятился. Руки у него дрожали.

— И что? — спросил он.

Шару не нравилось, что его держит инспектор. Зародившееся внутри шара гудение вибрацией отдалось в руке инспектора. Тот что-то почувствовал и крепче стиснул руку.

— По-моему, он хочет, чтобы я его разбил. Швырнул об пол, и тогда они смогут выбраться.

Инспектор смотрел на малюсенькие крыши домов и острые шпили, проступающие сквозь туман в стеклянном шаре. Такие крохотные, ладонью можно накрыть.

Бентон прыгнул. Уверенным и точным движением — сколько раз он повторял его во время полета. Сейчас ему пригодилось каждое мгновение, проведенное в теплой темноте ночного неба над Городом Света. Инспектор вел сидячий образ жизни, вечно загруженный бумажной работой, ему было недосуг наслаждаться радостями воздушного спорта. Он сразу упал, шар выскользнул у него из рук и покатился по полу. Бентон вскочил. Бросившись к блестящему шарику, он мельком заметил испуганные, недоуменные лица советников и перекошенное болью и ужасом лицо инспектора, пытающегося подняться на ноги.

Шар звал, нашептывал. Бентон шагнул к нему и услышал победные нотки в мысленном шепоте, а потом — дикий торжествующий вопль, когда стеклянная темница хрустнула под ногой.

Лопнувший шар лежал на полу. Из него сочился туман. Бентон вернулся к дивану и сел. Туман понемногу наполнял комнату. Он рос и рос, он ворочался, словно живое существо.

Бентона одолевал сон. Сознание уплывало. Вокруг клубился туман, завивался у ног, добрался до груди и в конце концов подступил к самому лицу. Бентон сидел, ссутулившись и закрыв глаза, и странный древний аромат окутывал его.

Потом он услышал голоса. Поначалу далекие, едва различимые — все тот же шепот из шара, только повторенный несчетное количество раз. Дружный хор шепчущих голосов поднимался над разбитым шаром, переходя в мощное ликующее крещендо. Радость победы! Он видел, как миниатюрный город в шаре поблек и начал расплываться, а потом изменился в форме и размерах. Теперь Бентону было не только видно, но и слышно. Мерный стук каких-то механизмов, подобный бою огромного барабана. Дрожь и лязганье приземистых металлических тварей.

За тварями ухаживали. Он увидел рабов. Потные, бледные, сгорбленные люди корячились, выбивались из сил, ублажая ревущие стальные агрегаты. Картина росла, приближалась и наконец заполнила всю комнату. Рабочие, обливаясь потом, то и дело задевали его. Бентона оглушал рев пламени в печах, скрежет колес и шестеренок. Что-то подталкивало его все ближе к городу, а в тумане злорадным эхом отдавался победный гомон тех, кого он освободил.

К восходу солнца Бентон проснулся. Он вышел из спального кубика еще до того, как прозвонил колокол на побудку. Шагая в общем строю, Бентон то и дело узнавал знакомые лица. Этих людей он где-то видел раньше… Но мимолетное воспоминание не удавалось удержать. Они шли к поджидающим их машинам, шагая в ногу и выкрикивая нараспев немелодичные звуки, которые предки их повторяли столетия за столетиями. На спину давил тяжелый мешок с инструментами. Бентон мысленно подсчитывал, сколько осталось до следующего выходного. Всего-то-навсего три недели, а может, ему еще и премию дадут — если машины сочтут нужным…

Он ведь преданно служил своей машине, правда?

РУУГ

© Перевод М. Пчелинцева.

— Рууг! — сказал пес.

Он стоял у забора, положив лапы на верхнюю планку, и осматривался.

Через открытую калитку во двор вбежал рууг.

Утреннее солнце не успело еще толком подняться, воздух оставался серым и стылым, а стены дома — влажными от покрывшей их за ночь росы. Осматриваясь, пес слегка приоткрыл пасть, когти больших черных лап крепко вцепились в деревянный брусок.